Дорогие друзья, мы запускаем рубрику «манифест», в которой постараемся развёрнуто и детально раскрыть отдельные базисы народнического проекта будущего. Представляем вашему вниманию статью сразу о нескольких ключевых пунктах манифеста: федерализация, автономия республик, естественные права и правовой фундамент нового проекта.
Помимо этого, в публикации раскрывается проблема власти в анархистском дискурсе, определяется вектор «позитивной» программы народничества, и декларируется новый философский взгляд на общественные отношения. Мы будем рады конструктивной критике и вашим дополнениям.
I. Общество после государства. Проблема анархической власти
Несмотря на более чем двухсотлетнюю традицию анархизма — как философско-политического учения, как проекта будущего и политического принципа — в обществе анархия до сих пор воспринимается через искаженную призму молодёжных субкультурных и ультрарадикальных течений. Пожалуй, первым, что услышит каждый анархист, рассказав о своих взглядах какому-нибудь неглупому, но не особо посвящённому человеку, это: «ну не знаю, мне кажется, общество не сможет без государства, это нереально».
Анархизм в широких кругах часто воспринимается как некая экономическая формация в рамках марксистской теории; некоторые теоретики анархии действительно пытались интегрировать своё учение в формационный подход, но сделано это было лишь исходя из популярности марксизма в определённых кругах определённого времени.
Я выработал ответ, который выдаю мгновенно, как только в очередной раз слышу слова про невозможность построения общества без государства: анархия – это не цель, это – путь.
Помимо самурайской романтики, в ответе заложены идеи, о которых забывают и некоторые современные анархисты: во-первых, анархизм не «наступит повсеместно» как «победившая» идеология, а во-вторых, анархия – это не набор политических лозунгов, но сложная и глубокая система философских ценностей и принципов.
Есть ещё один важный пункт, второй виток непонимания и недоразумения: что же, по сути, представляют из себя государство и власть, и почему анархия бросает им вызов?
Администратор клуба, который обслуживает клиентов – это работник фирмы, обслуживающий персонал, а не власть; администратор клуба, который не выдаёт блюдо после его оплаты, с чувством полной безнаказанности из-за каких-то особых полномочий, ясных только ему – это властный произвол, который уничтожить в себе должен стремиться не только анархист, но и любой разумный здоровый человек.
Власть – это архаичное стремление навязать волю другим людям; владелец навязывающий свою волю администратору, вынуждает к нарушению администратором своих полномочий по отношению к другим работникам или клиентам; в России это наблюдается повсеместно.
Романтика советских времён укоренила в обществе стереотип, что уничтожение государства анархистами (руками молодых панков) будет происходить как уничтожение большевиками в СССР религии: со взрывами, расстрелами и демонтажами зданий.
В реальности же, анархисты выступают за замену государства федерацией более мелких сообществ, которые на уровне местных делегатов будут постепенно отучать общество от государственной зависимости, формируя сложную и многоуровненную систему федералистских взаимоотношений.
Примечательно, что в XIX-XX вв. теоретики анархизма, предрекая государство обслуживающее общество (а не наоборот, как сейчас), даже не представляли технические возможности, которые появятся у человека в XXI веке: интернет, продвинутые девайсы, криптовалюты и блокчейн. На мировой арене расцвели скандинавские страны, как образцы благополучных социальных государств. Эти достижения вносят огромный вклад в достижение безвластного общества.
Анархия выступает не за отмену государства ради отмены, и вовсе не стремится к эпохе неконтролируемого перманентного хаоса, неизбежностью которого обосновывает старое государство устаревшая теория общественного договора («человек человеку волк»).
Анархия желает выйти за эти архаичные постулаты и стереотипы, выдвинув проект новых общественно-политических отношений, согласно которым в человеке добра по умолчанию больше, чем зла.
Власть – это то, что прорастает внутри, питаясь ядовитой почвой постулата, что человек человеку волк и мразь. Государство – это лишь огромный дряхлый и ржавый робот, управляющийся через тонкие электрические импульсы идей власти и владения, произрастающих из недоверия.
Анархия желает перенастроить этого робота, чтобы он разгребал завалы, защищал от ливней, отвечал за администрирование и делал только то, что способствует развитию человечества, а не уничтожению планеты.
II. Номинализм ельцинско-путинской фиктивной федерации
Когда мы разобрались с понятием власти и с наличием федерализма как неотъемлемого атрибута построения свободного общества, мы упираемся в следующую стену, ещё более высокую: какой смысл топить за федерализм в стране, которая называется Российская Федерация?
Люди более сведущие в этом вопросе зевнули и, возможно, решили пропустить эту главу – мы их понимаем. Тем же, кто хочет разобраться в этом вопросе более детально — понять базовые идеи будет совсем нетрудно.
Начнём с самого простого: наименование тоталитарной Северной Кореи народно-демократической республикой говорит о кризисе народной демократии или республиканства? А если коммунистический Китай называется народной республикой, значит ли это, что идеи республики могут приводить только к тому, что в Китае или СССР? Перестаёт ли дубина, которой лупят людей, быть дубиной, если на ней написать «народная» или «демократическая»?
В этом и заключается фундаментальное непонимание того, что ни в современной Российской федерации, ни в Российской Советской Федеративной Социалистической Республике не было и нет никакого федерализма. И если с советским прошлым разобраться легче, то с федерализмом в современной России дела обстоят сложнее.
Области, районы и республики в России никогда не обладали полнотой ни экономических, ни политических полномочий. Несмотря на «твёрдые и чёткие» ельцинские призывы брать «столько власти, сколько сможете взять», первая попытка реализовать эту идею Чечнёй привело к жестокому геноциду чеченского народа; вторая попытка, в Татарстане, чуть не развязала танковую бойню в центре молодой «демократической» России.
Пришедший на смену Ельцину Путин продолжил дело предшественника, окончательно уничтожив губернаторские полномочия, выборы, смешав с грязью и добив остатки федералистских принципов, превратив это в лицемерный фасад, где даже национальные республики не имеют никаких прав и возможностей для сохранения своей культурной идентичности и автономности.
Федеративный договор Москвы с республиками не был переподписан до сих пор. Публицистов за федералистскую агитацию привлекают к уголовной ответственности по малейшему поводу (см. дело Айрата Дильмухаметова).
Регионами де факто управляют наместники назначаемые из центра — как в бизнесе, так и в политике восседают присылаемые столицей персонажи, не понимающие и не желающие понимать региональные особенности; главный критерий отбора сатрапов — их уровень лояльности центру. Власть конституционно сосредоточена в руках президента, а в Совете Федерации заседают доверенные лица вождя.
Это федерализм?
Нет, это с самого начала было подменой понятий. Нужно было не бороться с коммунистическим реваншем — нужно было строить федерацию, с основания опираясь на выбор народа, каким бы ошибочным он не казался неким «элитам». Федерализм в молодой России был раздавлен русскими танками в центре Грозного, и забетонирован паническими выборами в 1996-м году.
Пойти с программой федерализма против режима им прикрывающегося – это сложный, но единственно политически взрослый и честный шаг.
Бороться за демократию с «народной демократией», бороться за республику с «республиками», бороться за федерализм с «федерацией».
III. Индивидуация и атомизация, как научные обоснования федерализма
Давно заметил, что особенно в умеренно-правых и либертарианских кругах разговоры о федерализме и увеличении автономии республик воспринимается как нежелательная пропаганда сепаратизма; в опасениях молодых либертарианцев проступает дрожь от развала России.
Эти мысли и чувства можно понять – когда-то то же чувствовал Ельцин, который до ужаса боялся возвращения коммунизма, а потому готов был и конституцию под себя написать, и парламент танками разогнать, и выборы фальсифицировать с грандиозным размахом.
В психологии есть такой термин как сепарация. Означает взросление человека через материальное и психологическое «отделение» от своих родителей; человек становится самостоятельным индивидом.
Но ребенок может переехать от родителей, и не сепарироваться до самой смерти. Отсюда произрастает гиперопека, в реальности компенсирующая безразличное отношение к счастью ребёнка.
Если Россия хочет быть современным развитым государством, она должна научиться доверять собственным регионам, и в каком-то смысле «отпустить» их. Если какие-то из них захотят уйти – пусть уходят; они или вернутся в конечном счёте обратно — возможно на других условиях — ну или как минимум, сохранят в этих народах положительную историческую память (достаточно вспомнить как к британской короне относятся в её бывших колониях, ставших независимыми государствами; некоторые, такие как Индия и Ирландия, конечно не так однозначны в своём отношении, но всё же никакой «отмены» общей истории мы пока что не наблюдаем). Субъекты федерации должны стать объектами в философском смысле; регионы обрести статус республик, со всеми вытекающими правовыми последствиями.
Современные империи держатся не на географических границах, а на интеллектуальных, в плоскости влияния и привлекательности отдельных сфер: востребованное образование, развитая наука, выгодные условия для ведения бизнеса, интуитивно понятное и справедливое законодательство и пр.
При таких условиях никакая здравомыслящая республика не захочет покинуть эту федерацию.
Расщепление государств всего мира на мелкие субъекты — словно на атомы или частицы информации — так называемая глобальная регионализация (см. глокализация), приведёт мировое сообщество к отсутствию границ, потому как границы между регионами будут более гибкими, чем между государствами.
Российские республики, когда начнут переформатировать федерацию (или конфедерацию) могут внезапно обнаружить, что представляют миру новый философско-политический проект: единство многообразия, крепкий союз малых республик.
IV. Рецепт жизни без государства. Регионализм и местное самоуправление
Большевики обещали построить советскую федерацию, почему у них не вышло – долго объяснять нет смысла, достаточно лишь сказать, что источник этой неудачи теперь питает и современный кремлёвский режим: диктатура, сакральная политическая элита и фанатичная вера в уникальность своего безумия.
Гарантом федерализма не может быть политическая власть, сосредоточенная в центре бывшей империи. Только полная политическая и экономическая автономия, наличие региональных и национальных партий, сильный надзор МСУ позволят федерации работать.
Никаких больше столиц, кроме столиц отдельных республик. Никакого президента страны, кроме президента республики.
Каждый субъект должен свободно и без компромиссов реализовывать своё право на всеобщие выборы, независимое определение собственной политики, не вмешательство центра в дела; а федерация – это лишь приятное дополнение для автономного региона, заключающееся в открытых границах и безвизовом режиме с соседями, единой валюте, общего языка для общения и общие культурные коды прошлого и т.д.
Однако, полный распад или частичное отделение не может быть реализовано, пока Российской федерацией не будут выплачены контрибуции и репарации по итогам захватнической войны. Каким бы мрачным сарказмом это не отдавало, но именно преступления фашистского режима станут основой для нового взгляда на совместное сотрудничество — уже с партнёрским и уважительным взаимным отношением.
Основой власти населения регионов станет низовая федерация органов местного самоуправления: от дворовых и районных объединений жителей, до кабинетов республиканской власти – каждый уровень должно формироваться выборами, открытыми и честными.
Никаких муниципальных фильтров или вообще какого-либо политического влияния федеральным центром в новой федерации быть не может.
Сегодня среднестатистический житель мегаполиса участвует в нескольких неофициальных чатах: рабочих, домашних, детсадовских, школьных. Мало кто задумывается, но это и есть зачатки всеобщего участия в управлении жизнью общества; здесь важно дать достаточно полномочий и инструментов, чтобы соседи, коллеги и родители больше влияли на жизнь республики.
V. Коллективное управление, отмена президентства
Чтобы «усыпить лихо», современной России нужно совершить настоящую правовую и политическую революцию, отменив институт президентской власти; представлять страну на мировой арене и выступать от лица федеральной власти, будет назначаемый коллективным федеральным органом делегат – премьер-министр, который не может самостоятельно принимать никаких политических решений, без обсуждения и одобрения коллективным органом, сформированным на базе новой федерации.
На этом строится наша позиция отказа и от путинского, и от навальновского, и от всякого другого политического проекта. Мы стоим за полный отказ от президентства; вместе с тем, искренне желаем Алексею стать президентом Московской республики или мэром Москвы.
Но Россией больше не должен управлять один человек.
Упомянутый Совет Федерации, действующий в путинской России, не отвечает своему названию, и только дискредитирует федералистские идеи; он будет распущен, а его деятельность расследована.
Однако уже новый Совет Федерации должен соответствовать самой идее, а значит состоять из:
- А. Президента региона, избранного жителями республики на всеобщих выборах.
- Б. Глава правящей парламентской фракции региона и главы оппозиционной.
- В. Главы федераций органов местного самоуправления.
- Г. По два представителя от каждого народа, проживающего на территории федерации.
Здесь важно для людей, не сильно понимающих в юриспруденции, понять разницу: учредительное собрание созывается всего лишь один раз в самом начале, избирается всеми гражданами федерации, и определяет сжатый перечень вопросов: новая конституция, федеративный договор, декларация, а также определение нюансов в регламентах по взаимодействию между собой на федеральном уровне.
Совет Федерации – это постоянный орган, избираемый по вертикали снизу вверх, назначающий представительным делегатом кандидата посредством всеобщего голосования; Совет Федерации коллективно рассматривает спорные вопросы, определяет общие регламенты, даёт официальную оценку событиям, гарантирует соблюдением всеми субъектами основ федерации и пр. Он не лезет в дела республик, и никакая сила не может диктовать свою политическую волю всем участникам федерации.
VI. Федеральная конституция, декларация и договор
При устройстве общества нового формата, из него сами собой вытекают и нюансы касаемо основных федеральных законов, которые станут основой легитимности федерации: конституция, декларация и договор. Эти источники станут тремя китами, на которых будет стоять новый мир.
Конституция определяет базовые права и свободы, а также провозглашает основные политические и философские ценности, на которые собираются опираться народы федерации. Сюда входят как естественные права: право на оружие, самооборону, восстание, самоопределение и так далее, так и самые базовые политические, такие как свобода слова, плюрализм, выборность, сменяемость и так далее.
Декларация определяет регламент взаимодействия субъектов федерации, а также фундаментальные основы, которые не могут быть стёрты или изменены. Сюда также входит декларирование идеи отказа от насилия и участия в войнах, невмешательство федерального центра в дела республик, наделение всех регионов статусом республик, порядок формирования новых автономий и порядок их выхода.
Договор закрепляет содружество и взаимодействие российских штатов и гарантирует защиту от повторной узурпации власти единоличным тираном. Его нужно будет перезаключать раз в несколько лет, и делать это под чутким надзором мирового сообщества.
Конституции республик не должны быть копиями друг друга, но должны обязаться закрепить основные принципы, заложенные в декларацию и конституцию: уважение личности и её собственности, естественные права, права и свободы, защита от дискриминаций, право на оружие и на восстание, и т.д. и т.п..
VII. Анархия и гражданский национализм в федерализме
Гражданский национализм является хорошим идеологическим фундаментом для регионов — особенно для национальных республик; если не опускать его до маргинальной ксенофобии, основывать на культурно-языковых началах, и развивать по анархистским принципам самоуправления и этики.
Важно учитывать особенность России, на территории которой проживают десятки уникальных коренных народов, чьё существование стоит на грани вымирания, когда как они должны, напротив, выгодно выделять федерацию российских республик своим многообразием и инклюзивностью.
Федерация при правильном распределении сил и мозгов сможет влиять на несколько политических миров: славянский, тюркский (то есть условно христианско-православный и мусульманский); помимо этого, есть народы, продолжающие традиции тенгрианства или буддизма, что тоже не может не укреплять федерацию как проект нового поколения.
Анархия дополняет федерализм политическими и морально-этическими ценностями, пробуждая и развивая самосознание и автономность, при этом не вступая в противоречия с гражданским национализмом, если целью последнего является формирование гражданского общества без вмешательства сильного центра.
VIII. Федеративность как философский принцип
Кропоткин в своих лекциях «Анархия, её философия, её идеалы» любит сравнивать развитие общества в сторону анархии на примере мира атомов, электронов, деления клеток и пр. В этом кроется природа федерализма как философского принципа анархии: все отношения в свободном обществе и между личностями могут быть только на базе федеративных принципов.
Народничество предлагает опираться на федерализм во взаимоотношениях представителей разных идеологий: все вопросы должны решаться на свободных политических площадках, но в условиях фашистской диктатуры мы должны стать конфедерацией, которая забыла о мелких идеологических вопросах и упрёках.
Способность к самоорганизации и взаимодействию малых групп между собой является основой анархического учения больше, чем наличие субкультурных атрибутов или поджоги.
Анархию нельзя объявить «построенной», потому что это не прерывный процесс: мелкие формирования умирают, становятся больше, распадаются, пересобираются и так всегда. Это перманентное движение вперёд, нескончаемый процесс деления и слияния клеток.
Федерализм – это наука по построению отношения к личности друг друга, как между дружественными государствами: с базовым уважением друг к другу.
IX. Почему Соединённым штатам Америки не угрожает развал
Ни для кого ни секрет, что в западном мире регулярно собираются организации, которые предрекают России скорый развал. На одно из таких собраний отреагировала российская пропаганда и ответила угрозами в адрес единства США в сюжетах (ведь как мы помним – всегда во всём виноваты США).
Соединённым штатам развал не угрожает, потому что фактически штаты «развалены» ещё при рождении. «Штат» (state) дословно переводится как государство.
Штатам нет смысла разваливаться ради развала, потому как практических выгод от Союза они имеют гораздо больше, при этом распоряжаясь своей политикой и ресурсами единолично и более эффективно, чем если пошли бы по единоличному пути. Вспоминается недавняя история со штатом Техас, чья излишняя энергетическая автономия привела к короткой, но заметной локальной катастрофе.
США – не идеальное государство: во внутренней и во внешней политике происходило много сложных и противоречивых вещей (которые чаще всего нас не касаются). Однако вот уже три столетия они придерживаются одной политической концепции, а органы власти принципиально не изменяются.
Кто-то это считает минусом, кто-то плюсом; реальность же такова, что федерализм работает: президент не может вмешаться и приказать штату что-то сделать вопреки согласию жителей штата; хотя бы в одном штате можно будет то, что в других запрещено.
Если Россия сможет выйти на подобный уровень федерализма, очень скоро русскоязычный проект федерации окажется наиболее привлекательным и перспективным проектом, так как будет включать в себя помимо базовых принципов федерализма, также и огромное культурное и этническое разнообразие. Это может дать толчок на переустройство мировых союзов и организаций по новым, работающим и всеобщим принципам, потому как для Евразии традиционно вопрос идентичности будет стоять на первых местах.
X. Мировая революция распада
Уже совсем скоро оставшиеся крупные государства начнут распадаться или переформатироваться в федерации и конфедерации. Мы увидим гораздо больше независимых мегаполисов, больше отделившихся регионов, чартерных городов и пр. И это – хорошо, если новое образование сразу вступает в систему договорных отношений с соседями.
Чем больше в мире станет мелких региональных государств, тем меньше будет возможности для появления очередного безумного фюрера с имперскими замашками.
Троцкисты обещали, что мировая революция объединит все страны мира в одну социалистическую республику. Мы считаем, что мировая революция новой эпохи развалит последнее крупное государство на де-факто федерацию, или новые мелкие осколки.
Новая эпоха человечества должна стать временем союзов маленьких регионов, в большие партнёрские коллективные конструкции. Может быть, это вторая эпоха полисов как политических центров.
Работать одним регионом в составе надёжной федерации — неплохой опыт самотерапии, с полноценным устранением остатков сепарации личности от сильного отца-государства, с вступлением в самостоятельную жизнь.
Надо сразу чётко для себя определить, что не удастся избежать как перегибов на местах, так и отдельные сбои в развитии регионализма — внешних и внутренних факторов остаётся всё ещё много, и большинство из них вырастают из фундамента устаревшего мышления «рабов и господ».
Проснуться от государства – просто, достаточно подробно себе объяснить реальность, которая наступит после государства старого формата, и что ничего в ней страшного не будет – государство станет обслуживающим инструментом и подчиняться счастью человека.
Когда умрёт идея власти, окажется, что государств на этой планете никогда не было, а была лишь массовая коллективная одержимость тёмными культами насилия эпохи пост-модерна.
